Персональная информация:

  1. 1985-1997 служба в ОМОН, был задействован во время беспорядков на главном вокзале г
  2. Дрезден, но не непосредственно на месте событий

Portal e.V.: Какова была Ваша профессиональная ситуация в 1989 году?

Maik Funke: с 1985 по 1989 я служил в ОМОН-е, тогда их ещё называли пионерами, так что у меня были перспективы.

Portal e.V.: Было ли это желание стать полицейским Вашим убедительным желанием, что привело к этому выбору профессии?

Maik Funke: Вообще-то, все началось с моего реального желания учиться музыке в г. Pohra. К сожалению, это не получилось по причине банального отказа: мои взгляды и оценки по гражданскому праву не были достаточно высокими для учебы в институте. (Позже из Pohra все же пришло предложение заниматься музыкой в оркестре ОМОНа). Потом был призыв в ОМОН, затем я провел шесть месяцев в армии в качестве «пионера», так как имел профессию машиниста по перемещению и подъему оборудования. Уже в то время я имел всевозможные удостоверения на право вождения многими средствами передвижения. К этому времени места в оркестре больше не было, так что я остался на службе в ОМОН-е.

Portal e.V.: Был ли у Вас прямой контакт с MfS (министерством государственной безопасности) и исходили ли приказы оттуда?

Maik Funke: Нет, точно, нет. Я был заместителем командира взвода, потом руководителем группы, затем снова заместителем командира взвода. Мы должны были для каждого, кто прошел строевую подготовку, после 1,5 лет службы написать характеристику. Один экземпляр шел в местный ABV (участковый отдел милиции), другой шел на место работы и третий экземпляр, называющийся основополагающим актом, поступал прямо в архив MfS. В ОМОН находился один офицер из министерства госбезопасности. Все знали о том, что в наших рядах находится человек Штази. Мы называли его «мисс Мюллер», условный знак для того, чтобы каждый знал о том, что он находится где-то поблизости.

Portal e.V.: Во время нашего разговора у меня сложилось впечатление, что Вы не занимались своей профессией с полной убежденностью, прав ли я в моем предположении?

Maik Funke: Я ни при каких обстоятельствах не служил исходя из убеждений. Я хотел заниматься дальше музыкой. Эта возможность появилась только после 6 лет, но тогда я почувствовал себя слишком старым для этого и остался в ОМОН-е.

Portal e.V.: Что вы можете рассказать о произошедшем на вокзале в Дрездене в 1989 году, ведь Вы в качестве омоновца были задействованы в упомянутый день?

Maik Funke: Мы были в тот день на стрельбищах в Nochten, я хотел после пойти в отпуск, но до этого не дошло. Посыльный приехал ко мне домой с сообщением немедленно явиться на службу и взять с собой вещи с рвссчетом на четыре дня. Затем он чистосердечно признался, что это «инцидент». Все остальные находились в лагере в Ораниенбурге и были пойманы с алкоголем. Я должен был поехать туда. Здесь, в Дрездене, уже чувствовалось иное настроение, все более возростала взбудораженность среди людей, чувствовалось, что что-то произойдет. Во-первых, я приехал в Ораниенбург в гражданской одежде. Это был, на самом дел, плацдарм Министерства внутренних дел. Высшие чиновники проводили там стрельбища. Я получил выговор за то, что прибыл в штатском. В ответ я спросил: „Знают ли они вообще, что, на самом деле, происходит сейчас в ГДР?“ За то, что позволил себе так говорить, я получил предупреждение. Нам предстояло переправить вагон. Я „сидел“ на 15 бутылках спиртных напитков и был единственным носителем оружия (все оружие было у меня в поезде). Сохранить 15 бутылок спиртного — было искусством!! У нас было две большие Татры. Мы приехали на поезде прямо из Ораниенбурга в Дрезден. В Дрездене-Фридрихштат стоял тогда уже целый поезд с TRABO-людьми (в шлемах, сапогах, со щитами и дубинками). Я должен сказать, что на самом деле, мы не осознали происходящего, мы должны были просто немедленно вернуться в отделение службы в Дрездене. Мы пересылались туда и обратно, в так называемом вагоне для крупно-рогатого скота, тогда еще не было радио и телевизоров в поездах. Мы прибыли в Дрезден на главный вокзал. Во время нашего передвижения с крупномасштабными технологиями по Дрездену на нас уже как-то подозрительно смотрели люди. Мы тогда были оскорблены словами: «Вот уже и полицейские пришли с бульдозерами» и т.п. Я был ошеломлен. Небритый, далеко от дома, три дня в поезде. В Дрездене я попал во двор Schießgasse, который был наполнен арестованными людьми, доставленными туда на допрос. Я был подавлен столькими впечатлениями и событиями. Мы думали: ну вот, все сделано; теперь можно, наконец, вернуться домой. Нет, мы должны были двигаться дальше. Поступила команда обмундироваться в зеленую парадную форму, взять шлемы и щиты. Я задумался над тем, что же все-таки происходит? После короткого объяснения задания я понял, что не скоро вернусь к своей семье домой. Затем я перенял на себя центральный пункт, это значило, что мы должны были доставлять арестованых из одной комнаты в другую или из камеры в камеру внутри здания, а так же из гаража — для дачи показаний или к врачу, в зависимости от того, что предстояло делать. В Хехтпарке стояли танки с советскими солдатами и SBW´s-техника, готовая к применению. Я до сих пор помню, как наш начальник штаба тогда сказал: «К моему забору никто не прикоснется». Но он превратился по-настоящему в старого человека, трясущегося от страха. Тогда мы пережили инцидент в офисном здании с применением дымовой гранаты (это было кульминацией). Некто стоял в комнате на стуле и грозил поднятой гранатой в руке. После этого случая и нами завладел холодный страх. Первыми на задание были отправлены автобусом парни, одетые в ботинки, со щитами, шлемами и дубинками. Мы стояли во дворе в общей толпе людей, и если бы тогда дошло до путча, то эти парни раздавили бы нас. Это было бы нашим концом, у нас не было бы никакого шанса выжить. В то время еще не было известно о том, что демонстрации все же завершились мирно. Ночью мы были еще раз подняты по тревоге (улица Баутцен была штурмом взята протестующими). На этот раз люди радостно приветствовали нас и праздновали на улице. Тогда я не понял этой внезапной перемены в настроении людей: то они нас оскорбляли, сейчас же радостно приветствовали.

Portal e.V.: Пришлось ли Вам применять силу против демонстрантов?

Maik Funke: Нет, слава Богу, нет, мне не пришлось побывать в такой ситуации, мне повезло в том, что я был центральным машинистом.

Portal e.V.: Знала ли Ваша семья о том, что Вы были задействованы?

Maik Funke: Моя бывшая жена ничего не знала, знала только, что я должен был по вызову поехать на место службы. После этого вся информация была полностью заблокирована. Нам было запрещено делать телефонные звонки и вступать с кем-либо в контакт. Это было пиком. Если женщины звонили, чтобы узнать о своих мужьях, то трубка сразу ложилась. Так решили высокие генералы. Страх был экстремальным. Представьте себе, совершенно молодые ребята после одного года службы должны были патрулировать. Мы арестовали одного человека, который с криком: «Хайль Гитлер» выскочил из помещения. Конечно же, он попал прямо в руки охранников, но это было уже его проблемой. Подобного на самом деле не должно было произойти, это не имело ничего общего с прорывом 89 года. О том, что на самом деле происходило на станции вокзала, мы знали только из информации тех людей, которые были там задействованы. Один водомет вернулся назад с прострелянным бункер для воды, значит, кто-тострелял.

Portal e.V.: Что было с Вами после, господин Функе?

Maik Funke: Я получил еще одно удостоверение, которое мы тогда в войсках называли сертификатом „чистый лист“, несмотря на побег моей сестры на Запад; и затем до 1997 года служил в полиции. С 1985 по 1989 я служил в ОМОН-е. С 1989 по 1990 годах мы все немного „повисли в воздухе“, не зная, что с нами будет. Сначала я был заместителем начальника вооружения, затем сменил службу на работу в пункте техники особого назначения в Дрездене (водометы, специальная техника и т.д.). Я был принят на службу только потому, что имел удостоверения на право вождения практически всех средств передвижения. Я был задействован в качестве полицейского во многих событиях: Gohrleben, Kastor-Transport, беспорядки в Гановере, в Leipzig-Connewitz, в Hoyerswerda, в BRN в DD-Neustadt. На дежурства во время футбольных встреч мы вызывались добровольно. Это было тогда — во времена ГДР большим событием, если приезжалфутбольный клуб „BfC-Berlin“. Мы знали, что может дойти до вандалирования, поэтому хотели обязательно присутствовать на месте.

Portal e.V.: Ваша позиция сегодня при сравнивании ГДР и ФРГ?

Maik Funke: Не все было тогда плохо. Мы не могли свободно путешествовать, но все были социально застрахованы и имели работу, каждый получал свою зарплату, кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то должен был для этого что-то делать, кто-то нет.Хлеб был дешевым. Я мог тогда ездить в бывший Советский Союз или в другие места. Теперь можно ездить куда угодно, но в то же время и нет, потому что многим людям не хватает на то денег. Запад, на самом деле не такой уж „розовый“. Я имел в то время значительные проблемы, так как моя сестра сбежала из страны незадолго до перемен. Я был вынужден отвечать на такие вопросы, как: „Где она находится? Знаете ли Вы, где она остановилась? Почему она уехала? Почему Вы не предотвратили этого, и т.д. и т.п. В общем и целом я не могу сказать ничего негативного о ГДР. Конечно же, нужно было многое изменить, но как? Этого я не знал и был беспомощным так же, как и многие другие. Большинство людей вовсе не хотели покинуть ГДР, они хотели здесь в собственной стране перемен, во всяком случае, многие мечтали об этом.

2008 года, интервью Р. Уайльд